Читаем без скачивания Герои и мученики науки [Издание 1939 г.] - Клара Беркова

Клара Наумовна Беркова

ГЕРОИ И МУЧЕНИКИ НАУКИ

Юрику Рубину в память его мамы.

СРЕДНЕВЕКОВЬЕ

РОМАН О КОВАРНОМ ЛИСЕ

«Король Лев с приличным его сану достоинством восседал в кресле, окруженный блестящей свитой своих знаменитых баронов.

— Неужели, государь, негде искать правды на свете?! — воскликнул волк Изегрин, выступая на середину зала. — Ваши желания и даже ваши приказания — ничто для Ренара-Лиса, зачинщика всех зол и усобиц, этого воплощения хитрости и лукавства. Не из мести пришел я сюда искать гибели Ренара — я пришел просить у вас правосудия!

Не любил благородный Лев, чтобы его бароны ссорились и судились между собой.

Суд благородного Льва.

— Если вы непременно того желаете, — сказал он, — то Ренара вызовут в суд и рассудят это дело с соблюдением всех законных формальностей. Я принимаю вашу жалобу.

Изегрин, грустно повеся хвост, отошел в сторону. Вдруг явилась во дворец целая процессия: петух Шантеклер, курица Пинт и еще три дамы, ее сестры, — Гуссет, Бланш и Нуарет. Все они сопровождали траурную колесницу с останками благородной курицы Копе. Не далее как накануне подстерег ее Ренар, оторвал ей крыло, перегрыз ногу и замучил досмерти. Король, устав от прений, собирался уже распустить собрание, когда явился этот кортеж. Пинт первая решилась заговорить:

— Господа волки и собаки, благородные и милые звери, не отриньте жалобы невинных жертв! У меня было пять братьев — всех их съел Ренар! У меня было еще четыре сестры, во цвете лет и красоты, — все достались Ренару. Дошла наконец очередь и до тебя, крошка моя Копе! Была ли на свете курица жирнее и нежнее тебя, несчастная моя подруга? Что будет теперь с твоей неутешной сестрой? Да пожрет тебя огонь небесный, коварный Лис! Не ты ли столько раз пугал нас досмерти и портил нам платье, забравшись в курятник?! И вот теперь пришли мы все искать у вас защиты, благородные бароны, так как сами мы не в силах мстить Ренару!

В конце этой речи, часто прерываемой рыданиями, Пинт упала без чувств на ступеньки трона, а вслед за нею и все ее сестры. Волки и собаки поспешили к ним на помощь и стали брызгать на них водой, после чего, приведенные в чувство, они подбежали к королю и кинулись ему в ноги. Шантеклер стоял тут же, орошая слезами королевские колени.

Глубокая жалость наполнила душу короля. С тяжким вздохом поднял он голову и, откинув назад свою гриву, испустил такое рыканье, что все звери попятились от ужаса, а заяц — так того потом чуть не двое суток била лихорадка.

— Госпожа Пинт! — воскликнул король, свирепо ударяя хвостом по бокам. — Во имя моего отца, обещаю вам вызвать Ренара. Тогда бы увидите собственными глазами и услышите собственными ушами, как наказываю я ночных воров, убийц и изменников!»

«Роман о Ренаре-Лисе», из которого мы взяли сцену во дворце благородного Льва, — одно из величайших произведений французского народного творчества.

Подобно русским народным сказкам и песням, созданным встарину, роман о Ренаре отражал действительную жизнь далекой эпохи. Возник он во Франции в XII–XIII веках. Мы видим здесь целую галлерею животных. Их характеры, их взаимоотношения складываются в картину животного мира, организованного наподобие человеческого общества, хорошо знакомого авторам и рассказчикам романа. Все эти звери и зверушки, начиная с могучего короля — благородного Льва — и его баронов: тяжеловесного волка Изегрина, коварного хищника Ренара-Лиса, чванного осла Бернара, пронырливого кота Тибера, вплоть до улитки Запоздайки, сверчка Фробера и прочей мелкоты, — типичные фигуры феодального порядка. Сцены королевского суда, поединок между Ренаром и Изегрином, церковная служба над телом притворившегося мертвым Лиса, проповедь архиепископа, осла Бернара, и папского посла, верблюда Мюзара, пронизаны острой веселой насмешкой над господствовавшими в те времена феодальным дворянством и духовенством. Роман о Ренаре-Лисе — остроумная и меткая сатира, которой народные массы мстили своим угнетателям.

ФЕОДАЛЬНЫЙ ПОРЯДОК

За семь-восемь веков до нашего времени в Западной Европе господствовали феодалы-помещики. Основой их власти было владение землей. «Нет земли без господина», гласила тогда французская пословица. Народные массы, крестьяне и ремесленники, были в полном порабощении у господ. Феодальный порядок удержался в европейских странах очень долго — до половины XVIII столетия.

В эпоху расцвета феодализма — XII–XV века — каждая страна распадалась на множество обособленных владений, или сеньорий. Каждое из них возглавлялось крупным помещиком-государем, сеньором (от латинского слова «сеньор» — старший). Последний пользовался неограниченной властью: он чеканил монету, объявлял войну, чинил суд и расправу над населением. Кроме светских феодалов — князей, графов, герцогов, — к классу феодальных землевладельцев принадлежали и духовные лица — епископы, архиепископы. Крупными землевладельцами являлись и монастыри со своими настоятелями — аббатами. Выше всех в стране был император или король, ниже стояли герцоги, графы, архиепископы, епископы, еще ниже — бароны, аббаты и, наконец, мелкие феодалы — рыцари. Получалась целая лестница общественных отношений.

Феодалы жили в укрепленных замках, обнесенных глубокими рвами и земляными валами. Мрачные сторожевые башни и массивные железные ворота, рвы с подъемными мостами защищали их от нападения соседей. Главными занятиями феодала были война, охота, разбойничьи набеги на мирное население да еще военные состязания — турниры. Духовные феодалы — епископы, архиепископы и другие «князья церкви» — не уступали светским в воинственности и тунеядстве. Феодалы-землевладельцы были паразитическим, непроизводительным классом. Их кормил и содержал трудовой люд, населявший поместья.

На помещика работали и крепостные крестьяне — сервы (потомки прежних рабов) и лично свободные вилланы (от латинского слова «вилла» — поместье). И те и другие платили помещику ценз, или чинш, — арендную плату за пользование землей, талью — подушный налог, налог с наследства и многие другие налоги. И те и другие одинаково страдали от господского «права охоты». Барская охота была сущим несчастьем для крестьянина. Пока сеньор охотился, крестьянину, под страхом виселицы, запрещалось выгонять дичь, вытаптывающую его посевы. Крепостные крестьяне, помимо всяких налогов, обязаны были ходить на барщину, то есть возделывать господскую землю. Все это, при низкой технике сельского хозяйства, еще не знавшего ни машин, ни современных способов обработки, ложилось тяжким гнетом на крестьянство.

Картинка феодального быта: выезд сеньора на охоту; расправа с крестьянами.

Помещик смотрел на крестьянина, как на вьючное животное. Недаром говорит немецкая феодальная пословица: «Крестьянин — тот же бык, только безрогий». Крестьянская беднота прозябала на самом низком уровне. Ютились обычно в глиняной избенке. Избенка была курная — дым выходил через дыру в крыше. Вместо окон — отверстия, заткнутые тряпьем. В такой грязной и тесной норе не переводились всякие болезни. Изголодавшиеся, доведенные до отчаяния крестьяне часто восставали против феодалов. Но эти стихийные, неорганизованные бунты всегда кончались жестокой расправой.

Не меньше графов и баронов притесняли крестьян духовные феодалы. У духовенства была своя мощная организация — католическая церковь, руководившая религиозной жизнью верующих. Церковь была крупнейшим феодалом, сосредоточившим в своих руках больше трети всех земель. Ее колоссальные богатства составлялись из различных источников: к церкви стекались огромные приношения от верующих «на помин души», то есть за молитвы о душе покойника; церковь присваивала себе всевозможные ценности, которые сдавались в монастыри на хранение во время войны; она выгодно сбывала продукты своего хозяйства; она захватывала силой, а также получала в дар от королей значительные земельные участки. Дарить церкви и монастырям считалось «богоугодным» делом — ведь духовенство называло себя посредником между богом и людьми. Священники и монахи уверяли, что крупным подарком церкви, «смиренной» служительнице бога, можно купить себе спасение души на том свете. Вот выписка из дарственной грамоты в пользу церкви (1035 год):

«Я, божьей милостью римский император Конрад, вместе с супругой нашей, императрицей Гизеллой, для спасения души нашей передаем в собственность храму сему из вотчин наших восемь деревень в Нижнем Пфальце близ Вормса со всеми статьями, как-то: сервами, усадебными местами, строениями, землями, пашнями, лугами, выгонами, водами, реками, мельницами, рыбными ловлями, с тем чтобы аббат этого места, с той же властью и пользой, как и мы, впредь этим свободно владел и все, что оттуда получит, обращал бы на потребу церкви и братии…»